По моему глубокому убеждению, Моцарт есть высшая, кульминационная точка, до которой красота досягала в сфере музыки.
П. Чайковский
Моцарт — это молодость музыки, вечно юный родник, несущий человечеству радость весеннего обновления и душевной гармонии.
Д. Шостакович
«Моцарт». Евгений Медников (продожение)
«Это ван Свитен-то собрат?» — лениво думает Моцарт, и вдруг у него в голове начинает стучать тема, вот странно, пока не главная, побочная, но главная уже ждет за ней следом, теперь бы найти лист нотной бумаги, лист нотной...
«... между тем настоящие таланты грезят знакомством с тобой! — продолжает ван Свитен, — недавно прибыл в Вену очень одаренный молодой виртуоз, в числе прочего увлеченный и композицией. Он мой соотечественник, но живет в Бонне, и с ним при...»
«Боже мой, какие, интересно, музыканты могут жить в Бонне? Лист бы нотной бумаги...»
«... друга зовут Шульц, и я мог составить и о его произведениях лестное мне...»
«Еще лучше... Один — голландец из Бонна, второй вообще Шульц. Что может написать композитор по фамилии Шульц? Шульц, небось, пишет по ночам „Музыкальное приношение курфюрсту Кельнскому“, а голландец лелеет в душе ораторию „Христос у Масличной горы“. Боже...»
«... завтра я непременно перешлю его письмо к тебе, присовокупив газетную вырезку, характеризующую его еще детские успехи. Между прочим, его называют в ней вторым Моцартом! А на грамматические ошибки в том письме не обращай внимания — он очень мало учен, но в музыкальном отношении...»
«Что же это происходит-то? Как второй Моцарт, так обязательно какой-нибудь убогий или неграмотный!»
Но неприятный разговор подходит к концу, и вот уже Моцарт, отменно поболтав за ужином с хорошенькой соседкой слева (жаль, не заметил ее во время импровизации!) встает из-за стола и проходит в каминную залу. А вот он уже сидит, глядя на огонь и с удовольствием поедает третью порцию мороженного с коньяком.
Эй! С каким еще коньяком? Ну ладно, ладно, сразу соглашается Моцарт, уж и помечтать нельзя... Хорошо, пусть мороженное будет с брэндвайном, но уж непременно приехавшим в дубовой бочке прямиком из провинции Коньяк. Его бы смешать с брэндвайнами из других виноградников в нужных пропорциях и подержать в этой бочке еще лет десять или хотя бы пять! Но толку-то... Через десять, да и через пять уже лет Моцарт будет лежать в общей могиле.
Впрочем, почему в общей? Это историки придумают, горе-биографы, чтобы подтвердить свои жалкие теории «непризнанного при жизни гения». Могила будет хорошей, отдельной. Глубокой будет могила. Вот только Констанция не даст денег, чтобы поставить крест, ожидая, что крест поставят от церкви. Конечно, ее можно понять, ведь он не потрудится оставить семью обеспеченной, а на присланные от венгерского дворянства деньги можно будет сделать такой хороший ремонт... Вот и затеряется его могила.
