По моему глубокому убеждению, Моцарт есть высшая, кульминационная точка, до которой красота досягала в сфере музыки.
П. Чайковский
Моцарт — это молодость музыки, вечно юный родник, несущий человечеству радость весеннего обновления и душевной гармонии.
Д. Шостакович
«Смерть Моцарта». Главы из книги Пьеро Бускароли
Тень Марии Магдалены (продолжение)
Аберт был прав, когда находил устаревшим «романтический» образ, нарисованный Яном: тот Моцарт имел вечно юное лицо Аполлона и был идеальным спутником Рафаэля. Но не менее устарел и Моцарт «демонический», который занял место предшественника с помощью романистов, эссеистов и философов. Роден создал портрет Моцарта, который кажется близнецом Малера. «Я явил миру абсолютно нового Моцарта, моего Моцарта, который ни в коей мере не претендует на вечную значимость», — благоразумно выразился скульптор о своей работе.
Ослепление «демоническим» и эстетствующая мания так называемого анализа, этих формальных описаний, которые приводят в восторг музыковедов, и в которых ни один автор не узнал бы своих произведений, запретили Аберту сохранить и реставрировать «Традицию» в местах, оставшихся без всякой защиты благодаря дизертирству Яна. И образ того, что ему уже являлся в качестве «неуловимого художника», стал достоянием другой крайности: абстракции и фальсификации.
Изгнанная из официальных биографий, история Марии Магдалены
нашла прибежище, как все вышедшие из употребления легенды, в
народной литературе. В год пятидесятилетия со дня смерти Моцарта
Леопольд Шефер опубликовал Mozart und seine Freundin, «новеллу»,
которая появилась в «музыкальном альбоме за
Ян поддался страху, и то, как эта история могла быть уничтожена, да так, что стала нереальной, несмотря на такой источник, как Черни, присутствие Бетховена и авторитет Кехеля, является только одним из фактов, вымаранных из последнего года моцартовской биографии. Факт свели к болтовне, имя — к инициалу, даты подверглись изменениям. Вот так и сформировались оценки Дейча и Роббинса Ландона относительно связи истории Хофдемелей со смертью Моцарта: у первого «необоснованная», у второго «лишенная доказательств». Те специалисты, что последними пополнили ряды историков Моцарта, кривят рот, как от стариковской неприличной отрыжки.
