По моему глубокому убеждению, Моцарт есть высшая, кульминационная точка, до которой красота досягала в сфере музыки.
П. Чайковский
Моцарт — это молодость музыки, вечно юный родник, несущий человечеству радость весеннего обновления и душевной гармонии.
Д. Шостакович
«Смерть Моцарта». Главы из книги Пьеро Бускароли
Тень Марии Магдалены (продолжение)
В 1805 году композитор Эберль вынужден был повторить свое предостережение, потому что после сочинений, вошедших в список появившихся под именем Моцарта семью годами ранее, еще две его вещи вышли в свет под тем же именем.
Это было в том году, когда Гайдн, с высоты своего богатого опыта
в отношении плохих жен, выразил публично свое отвращение к
поведению Констанцы, которая уже в течение шести лет открыто была
любовницей советника Датской дипломатической миссии Николауса
Ниссена
Но было бы несправедливостью по отношению к ее талантам предположение, что именно с появлением Ниссена в ее жизни в ней произошла поразительная перемена, сделавшая из нее предприимчивую деловую женщину, которую уважали и боялись издатели. Капитал, оставленный человечком, начал приносить доход сразу же, когда погребальные песни и молитвы всей Германии заставили ее понять то, что она никогда не могла бы предположить: что из этих сочинений можно было извлечь тысячи и тысячи флоринов. Она получала подарки и денежную помощь, продавала автографы, а также фальшивки, и была всегда осторожна в своей тактике не допустить утечку информации о своих делах из страха потерять государственную пенсию.
Подобная трансформация не должна удивлять. В конце концов, ей не исполнилось еще двадцати девяти лет, когда муж внезапно оставил ей в наследство сочинения, образ, раскаяние, может быть, даже угрызения совести (все это она осознала с взволнованным удивлением), а также поддержку некоторого количества советников и людей, жаждущих стать ее компаньонами с целью накопления капитала согласно ее воле. В 1797 году она уже была так богата, что смогла одолжить Душекам три тысячи пятьсот гульденов, сумму в три раза большую, чем та, которая вызывала такое волнение у ее мужа. Не удивляет даже тот факт, что она не была больше мотовкой, которая в прошлом способствовала углублению финансовых пропастей, созданных мужем. Ныне она была главой предприятия и не должна была опасаться сюрпризов вроде расходов на волокитство или проигрышей. Не удивляет и выздоровление ее знаменитой ноги, всегда больной: forse era ver («может быть, это было правдой» — И. С.), сказал бы Ариосто, а, может быть, она раздула легкую болезнь с целью проводить время на своем любимом курорте в Бадене, одна или в компании.
