По моему глубокому убеждению, Моцарт есть высшая, кульминационная точка, до которой красота досягала в сфере музыки.
П. Чайковский
Моцарт — это молодость музыки, вечно юный родник, несущий человечеству радость весеннего обновления и душевной гармонии.
Д. Шостакович
«Смерть Моцарта». Главы из книги Пьеро Бускароли
Тень Марии Магдалены (продолжение)
«Всегда в любовных отношениях со своими ученицами», как сказал банкир чете Новелло. «Он давал уроки только женщинам, в которых был влюблен». Так рушились расчеты на впечатляющие заработки от уроков. Он был скупым в абстракции, когда проектировал число учеников, умноженное на высокий гонорар. Но Моцарт не был жадным, отказывался от гонораров, которые считал несоответствующими оказанным услугам, и большая часть предусмотренного заработка испарялась в любовных и дружеских связях.
Шуриг говорит, что без яркого эротического опыта не родились бы образы Донны Анны и Памины. В Leibesabenteuer, списке любовных приключений, который Шуриг берет из каталога Лизера, находим некую «Мадемуазель Улих», названную «первой Паминой» (на самом деле это была в то время семнадцатилетняя Анна Готлиб, госпожа Кавальери, любовница Сальери), Жозефину Душек, певицу из Праги, «красавицу мадам Терезу Бондини, первую Церлину, отношения с которой должны были быть особенно долгими...». Сказать по правде, Бондини звали Катериной. Недаром Шуриг жалуется, что никто из современников не изучил до глубины характеры, привычки, дружеские и любовные связи, знакомства.
Должен повторить: никто не посвятил мелочам моцартовского существования то внимание, которое всегда вызывала жизнь Бетховена, от Вегелера и Риса в юности до доктора Бройнинга, который оставил нам великолепные рассказы в Черных испанцах. Оправдание этому есть. Моцарт, когда не играл и не дирижировал, представлялся фигурой более раздражающей, чем привлекательной. Фигурой такой низменной и смиренной, что никому не приходило в голову запечатлеть для потомков сцены его повседневной жизни. В год столетия со дня рождения появился Kaysers Mozart Album со списком любовных приключений, перечисленных выше, всего около полудюжины.
ЧТО КОНСТАНЦА «ОХОТНО ЗАКРЫВАЛА ГЛАЗА на приключения первого мужа», как уверяет перо второго, представляется маловероятным. Шуриг допускает, что «она была живой и доброго характера», но для того, чтобы терпеть некоторые вещи должна была бы обладать высотой души, которой у нее явно не было.
Все в человечке вызывало в ней скуку. «Возможно ли, что всякий раз это должен быть только ответ?»: подобное заключение можно сделать не только относительно их эпистолярных отношений, но относительно всего. Это отчаянный крик, который исходит из глубины души странного оптимиста в те редкие моменты, когда он сопоставляет себя с реальностью. И тогда он видит, что она не в состоянии даже взять на себя инициативу написать ему письмо. Она не чувствует ни стимула, ни желания, ни ностальгии. Даже ни капли гнева.
