По моему глубокому убеждению, Моцарт есть высшая, кульминационная точка, до которой красота досягала в сфере музыки.
П. Чайковский
Моцарт — это молодость музыки, вечно юный родник, несущий человечеству радость весеннего обновления и душевной гармонии.
Д. Шостакович
«Смерть Моцарта». Главы из книги Пьеро Бускароли
Тень Марии Магдалены (продолжение)
«МОЦАРТ С ЭРОТИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ не представляет большой проблемы, — говорит Артур Шуриг. — Он был абсолютно обычным человеком, всегда привязанным к жене, и готовым изменить ей всякий раз, когда мог. Женщины ему нравились, супружеская верность была не для него, и Констанца, которая его никогда не любила, спокойно воспринимала его приключения с Церлинами и Сюзаннами. Она называла их историями со служанками».
В сознании своей важности преемника, который пишет под контролем Констанцы, Ниссен не может вымарать все и делает свой выбор в пользу заключения в духе Тацита: «Моцарт зачал четверых детей, усердно предавался любовным утехам, и вне брака также было несколько историй, на которые его добрая жена охотно закрывала глаза».
Сказать о Моцарте, что «он остался мужем нежным и в сексуальном плане очень активным, даже когда его любовь к жене, в самом пламенном проявлении, давно остыла», значит приписать этой паре температуру, которая ею никогда не была достигнута. Она вышла за него замуж из сожаления, из желания разозлить сестру, а также потому что другого не было под рукой, но более всего потому, что ее мать, которая сдавала комнаты вместе с дочерьми холостякам и разведенным, не давала ей покоя. В Моцарте она продолжала видеть человечка, которого видела ее сестра. Человечка в нем видели все, от Гете в детстве и Берни в юности до толпы зрителей в зрелости.
Второму мужу Констанца рассказала об эпизоде возвращения Моцарта из Парижа: «в трауре по матери, в красном камзоле с черными пуговицами по французской моде, Вольфганг заметил, что чувства Алоизии изменились... казалось, что она более не знала того, кого некогда горько оплакивала. Тогда он сел за фортепиано и пропел громким голосом: «Покидаю охотно девушку, которая меня не желает».
Согласно другому источнику, он пропел «Поцелуй мне задницу» и т.д., и этому можно верить, так как он сам говорит об этом в письме к отцу, написанному годом ранее: «некоторые рифмы и непристойности, как «лизать задницу», он употреблял только «в мыслях и разговорах, но никогда не клал на музыку»: «Лизель, она же Елизавета», пятнадцатилетняя дочь Каннабиха, «подзадоривала меня делать это, и признаюсь, что оно меня очень развлекало...».
