По моему глубокому убеждению, Моцарт есть высшая, кульминационная точка, до которой красота досягала в сфере музыки.
П. Чайковский

Моцарт — это молодость музыки, вечно юный родник, несущий человечеству радость весеннего обновления и душевной гармонии.
Д. Шостакович

Борис Кушнер. В защиту Антонио Сальери

Часть 5: Шеффер и Форман: современная версия клеветы. Был ли Сальери интриганом? (продолжение)

Единственный известный мне реальный пример чего-то вроде конфликта между Моцартом и Сальери связан с постановкой одной из опер Анфосси (Anfossi, Pasquale, 1727-97) в 1783 году. Моцарт написал 3 вставных номера к этой постановке. Такая практика была в то время общепринятой. Оперы во многом писались для конкретных исполнителей, композитор должен был обеспечить звёздам возможность блеснуть своими особенными талантами. Естественно, при новых постановках новые исполнители часто обращались к местным композиторам с просьбой написать для них специальные, обыкновенно бравурные, номера. В данном конкретном случае Моцарт сочинил вставные номера для певицы Алоизии Ланге (Lange (Weber) Aloysia, 1759/61-1839) и тенора Валентина Адамбергера (Adamberger, Valentin, 1734-1804). Дело, однако, оказалось довольно чувствительным. Ланге отличалась капризным характером, и вдобавок она и Адамбергер были немногими немецкими певцами в итальянской труппе. Алоизия, очевидно, остро конкурировала с другой примадонной, Нэнси Сторейс. Вовлечённость Моцарта тоже была неординарной: Алоизия была сестрой его жены и его собственной первой любовью. В раскалённую ситуацию вмешался граф Розенберг, который, видимо, опасался, что может пострадать репутация Анфосси. И он был в своём роде прав: только вставные номера для Ланге и имели успех! Роль же Сальери состояла в том, что он дружески посоветовал Адамбергеру не раздражать графа и не петь вставную арию.

Об этом, очевидно незначительном эпизоде, Моцарт написал возмущённое письмо отцу, употребляя резкие выражения вроде «мои враги» и т.д. Читатель, несомненно, уже понял, что во всех случаях смешно говорить о заговорах, интригах и т.д. Речь идёт об обычных волнениях театральной жизни, с эмоциями примадонн, первых теноров и т.д. и т.п. Примадонны обладают особенным талантом втягивать третьих и прочих лиц в свои войны. Именно при таких обстоятельствах был изгнан из Вены, уже при императоре Леопольде, Да Понте. Именно примадонна поссорила его с Сальери, которого Да Понте любил и уважал и по долгу благодарности, и по движению Души. На склоне лет, давно уже за океаном, поэт вспоминал об этом разрыве с глубоким сожалением и раскаянием (см. Мемуары, с.186). Любое творческое сообщество подвержено конфликтам. Вспомним историческую ссору между Станиславским и Немировичем-Данченко, более поздний конфликт в Художественном театре. Числа таким примерам нет. Даже учёные сообщества подвержены таким потрясениям. Я наблюдал это все мои долгие годы активной работы в математике. В недавно вышедшем жизнеописании академика Понтрягина с поразительной откровенностью рассказано о невероятных интригах при выборах в Академию наук СССР (Л.С.Понтрягин, Жизнеописание Льва Семёновича Понтрягина, математика, составленное им самим. — Прима В, М., 1998). Мне, кстати, также известен трагикомический случай, когда администрация одного американского университета наняла психолога, который должен был проводить периодические сеансы с членами математического департамента и пытаться наладить хоть какое-то мирное сосуществование местных гигантов математической мысли. Не будем также забывать, что с 1774 года номинально, а с 1788 года и формально Сальери был директором Итальянской оперы в Вене. Трения и разногласия между дирекцией театра и авторами совершенно неизбежны, это просто часть профессиональной жизни. Представьте себе, что одновременно в работе находится несколько произведений, каждый автор настаивает на своём, требует наилучших исполнителей, примадонны требуют ролей, каждая для себя, один первый тенор ненавидит другого первого тенора и т.д. и вы — в эпицентре всего этого!

«к оглавлению | продолжение»