По моему глубокому убеждению, Моцарт есть высшая, кульминационная точка, до которой красота досягала в сфере музыки.
П. Чайковский
Моцарт — это молодость музыки, вечно юный родник, несущий человечеству радость весеннего обновления и душевной гармонии.
Д. Шостакович
Борис Кушнер. В защиту Антонио Сальери
Часть 5: Шеффер и Форман: современная версия клеветы. Был ли Сальери интриганом? (продолжение)
«...Биограф Моцарта Отто Ян частью бессознательно, часто намеренно опустил все тёмные диссонансы в его жизни и произведениях» (Alfred Einstein, Mozart, His Character, His Work. — с.3).
Очевидно, при такой методике без злодеев обойтись невозможно, этого требует элементарное художественное равновесие.
Рассмотрим несколько наиболее известных ситуаций, в которых Сальери традиционно выставлялся злодеем, интригующим против Моцарта. Одно из главных обвинений связано со «Свадьбой Фигаро» и, вероятно, восходит к мемуарам Келли, который писал (с.130):
«На рассмотрении находились три оперы. Одна опера Ригини, другая Сальери („La grotta di Trofonio“), третья Моцарта, сочинённая по специальному указанию Императора. Моцарт выбрал для себя французскую комедию Бомарше „La Mariage de Figaro“, превращённую в итальянскую оперу. Последнее выполнил с большим искусством Да Понте. Эти три пьесы были почти готовы к постановке в одно и то же время, и каждый композитор настаивал на праве своей оперы быть представленной первой. Эта конкуренция вызвала много разногласий, и образовались партии. Характеры всех трёх были совершенно различны. Моцарт был вспыльчив, как оружейный порох, он поклялся, что скорее сожжёт свою партитуру, чем позволит ей не быть исполненной первой. Его притязания поддерживала сильная партия. Напротив, Ригини тихо действовал за сценой. Третий претендент, придворный капельмейстер, был умный, ловкий человек, наделенный тем, что Бэкон называл извращённой мудростью. Его притязания поддерживались тремя главными исполнителями, составившими заговор, который нелегко было одолеть. Вся оперная труппа была вовлечена в эту борьбу. Я один был целиком за Моцарта, и это было более чем естественно, поскольку я испытывал к нему самые тёплые чувства, восхищался его могучим гением и был благодарен за многие личные любезности с его стороны. Эта ожесточённая борьба была прекращена Его Величеством, который приказал немедленно начать репетиции оперы Моцарта „Nozze di Figaro“».
Заметим сразу, что Моцарт вовсе не выглядит здесь жертвой интриг. Скорее, он является одним из трёх участников банального профессионального спора. Далее Келли писал эти строки через много лет после событий, и память явно ему изменила. Если опера Ригини действительно была поставлена после моцартовской, то опера Сальери, о которой идёт речь, была впервые (и с замечательным успехом) официально представлена 12 октября 1785 года. Моцарт только начинал тогда работать над «Фигаро»! Во время репетиций оперы Моцарта Сальери был полностью занят своими двумя парижскими операми, о чём мы уже писали. Не вполне ясно, был ли Сальери вообще в Вене в день премьеры «Свадьбы Фигаро» 1 мая 1786 года. Трудно понять, о каком заговоре трёх ведущих исполнителей пишет Келли (он, кстати, исполнял две второстепенные партии на премьере). У Моцарта были хорошие отношения с певцами, да и сам же Келли буквально на следующей странице описывает приподнятую атмосферу на репетициях: Моцарт в огненном плаще и остроконечной шляпе с золотыми галунами дирижировал оркестром. Когда дело дошло до знаменитой арии Фигаро «Non piu andrai» («Мальчик резвый»), исполнявший эту партию Беннучи (Bennuci) показал всю силу своего голоса, весь свой темперамент. Моцарт вполголоса повторял: «Браво, Беннучи, браво, Беннучи!». Ария имела электризующий эффект и после заключительного аккорда военного марша все исполнители, весь оркестр буквально взорвались: «Браво, браво, Маэстро! Вива, вива, великий Моцарт!» Как пишет Келли, ему казалось, что аплодисменты никогда не кончатся, а оркестранты не перестанут стучать смычками по пюпитрам. «Маленький человек» благодарно отвечал на овацию поклонами...
