По моему глубокому убеждению, Моцарт есть высшая, кульминационная точка, до которой красота досягала в сфере музыки.
П. Чайковский
Моцарт — это молодость музыки, вечно юный родник, несущий человечеству радость весеннего обновления и душевной гармонии.
Д. Шостакович
М. Брион. «Моцарт». Глава 20. «Requiem aeternam...»
Несколькими годами раньше, когда Моцарт был еще вполне здоров, он не придал бы этому никакого значения, а просто посмеялся бы над таинственными манерами визитера и, решив, что это розыгрыш сомнительного свойства, придуманный друзьями, высмеял бы мрачного посредника. Но теперь, переживая физический и моральный кризис и чувствуя, что силы его оставляют, а жизнерадостность тускнеет, он проникся суеверной мыслью о том, что этот человек послан за реквиемом из потустороннего мира и что музыка, о которой шла речь, предназначена для его собственных похорон. Так вот для чего он работал, и последнее предупреждение этого загадочного персонажа давало понять, что жить ему оставалось недолго и следует торопиться, чтобы погребальная месса могла быть пропета над его гробом в день, назначенный судьбой. Появления странного заказчика отличались внезапностью и неожиданностью сверхъестественных посланий. Моцарт стал бояться прихода этого предвестника несчастья, который уже являлся ему и во сне, так что он даже вздрагивал при каждом стуке в дверь.
Он лихорадочно работал над Реквиемом, не решаясь приступить ни к какому другому сочинению, отклоняя даже выгодные предложения, например, со стороны Да Понте о том, чтобы вместе с ним написать оперу, которая могла бы пойти в Лондоне в следующем сезоне.
Выражения, в которых Вольфганг отвечал своему старому соратнику, выдают тоску, разбуженную в нем всей этой историей. Этот ясный и светлый ум, этот «друг света», высмеивающий предрассудки, стал жертвой неотступно преследующего его кошмара. «Мои мысли в полном беспорядке, — пишет он Да Понте. — Я лишь с трудом поддерживаю равновесие. Меня не перестает преследовать образ этого человека. Я все время вижу его перед собой, он не дает мне покоя, упрекает в медлительности и строго требует обещанное произведение. Я непрерывно работаю, потому что работа утомляет меня меньше, чем отдых. К тому же я теперь чувствую себя более уверенно. Я знаю, что приближается конец моей жизни, что я скоро умру. Силы мои на исходе, а мне надо было бы еще столько сделать, я мог бы еще так радоваться жизни! Я надеялся на совсем другой результат своих усилий, но никто не может изменить течение своей судьбы. Никто не может изменить число отпущенных ему дней. Я смиренно принимаю повеления божественного Провидения и заканчиваю свою похоронную мессу. Дай бог, чтобы она была закончена вовремя!»
